Орден Люцифера
И снова все та же близкая мне тема – магия и люди. Книга о дорогах, которые мы выбираем. О том выборе, который приходится делать каждому человеку. Можно получить очень многое – власть, богатство, невероятные способности. Но какой ценой? Кто-то поддается искушению и навсегда пропадает. Кто-то падает – но находит в себе силы встать.
Роман был издан в издательстве «Весь».
Скачать роман «Орден Люцифера»
Орден Люцифера
Глава первая
Осеннею порою, ранним вечером, прикрывшись зонтом от моросящего дождя, по усыпанной опавшими листьями аллее медленно шел человек. Где-то смеялись дети, неподалеку на скамейке, глухие к капризам погоды, целовались влюбленные. Чуть в стороне то и дело проносились по дороге машины, взметая грязную водяную пыль. Город жил своей жизнью, и только неторопливо идущему человеку все это было безразлично. Сжимая зонт, он думал о том, насколько все в его жизни серо и уныло…
Перейдя улицу, он пошел по тротуару. Туфли противно стучали по фигурным плиткам ‒ ну почему они так громыхают? Вздохнув, потянулся за сигаретами. Да, верно, обещал бросить. Но идет оно все к дьяволу…
Закурив, медленно пошел дальше.
‒ Илья!
Повернулся на голос. Ну надо же, Ольга!
‒ Привет! ‒ поздоровался он, шагнув навстречу девушке.
За прошедшие семь лет она здорово похорошела. Стройная фигура, светлый взгляд. Минимум косметики на лице ‒ она всегда говорила, что краска должна быть на холсте, а не на роже. В модной курточке и джинсах, в ярком малиновом берете, с цветным зонтиком в руках, она выглядела просто замечательно.
‒ Здравствуй! ‒ на губах Ольги играла улыбка. ‒ А я смотрю, ты или не ты? Куда идешь?
‒ Так, гуляю… ‒ соврал он, уже понимая, что она тоже идет в художественный салон.
За этот месяц ему не удалось продать ни одной картины. Деньги давно кончились, жил в долг. Звонить без конца в салон, узнавая, продали что-нибудь или нет, было уже стыдно. Поэтому время от времени просто наведывался туда ‒ и каждый раз убеждался, что его картины по-прежнему висят на своих местах. Шел и сегодня, заранее зная, что это бесполезно.
‒ А я в «Художник», ‒ сказала Ольга, снова блеснув белозубой улыбкой. Раньше у нее была щелка между передними зубами, теперь она исчезла. ‒ Сто лет там не была ‒ я только на прошлой неделе приехала. Не хочешь зайти?
‒ Давай зайдем, ‒ согласился Илья, размышляя о том, узнает ли она его картины? Наверняка узнает. Ну и черт с ней…
Пока шли к магазину, Ольга не переставала говорить ‒ она и раньше была болтушкой. Выяснилось, что все эти годы она жила в Германии, в Дрездене. Сначала ничего не получалось, но потом как-то все пошло, ее работы начали пользоваться спросом. В итоге смогла кое-что скопить ‒ этого хватило, чтобы купить неплохую квартирку.
‒ В Дрездене? ‒ сухо спросил Илья, невольно чувствуя зависть и ужасаясь этому чувству.
‒ Ну что ты! ‒ прыснула Ольга. ‒ Здесь, на Кутузовском. Взяла «двушку». Только ремонт теперь делать надо, и мебель покупать ‒ у меня ж ничего нет.
‒ Понятно… ‒ Илья с трудом удержался от вздоха. ‒ А почему там не осталась?
‒ А ну их к лешему… ‒ отмахнулась Ольга и снова улыбнулась. ‒ Не нравится мне там. Люди совсем другие, да и шпрехать по-ихнему я так и не научилась. Я ж английский учила, а уехать в Англию или Штаты тогда так и не получилось. А теперь уже и сама не хочу. У нас лучше.
‒ Думаешь, здесь что-нибудь получится? ‒ довольно холодно спросил он. Просто никогда не жаловал ее работы, хотя и признавал, что они талантливы.
‒ Обязательно, ‒ заверила Ольга. ‒ Вот увидишь. Ну а ты как?
‒ Потихоньку, ‒ ответил он, вымученно улыбнувшись. ‒ Ты не замужем?
‒ Нет, ‒ покачала головой Ольга. ‒ Хотя предлагал один в Германии. Могла бы сразу стать миллионершей. Но уж больно скучно. Да и какая из меня фрау? Смотри-ка, открыто!
‒ Они до семи работают.
Илья сложил зонтик, кинул в урну окурок и открыл перед девушкой дверь.
В магазине было тихо и тепло. Едва войдя, скользнул взглядом по стенам ‒ висят… В душе заскреблась обида ‒ это действительно было несправедливо.
‒ Люблю этот запах! ‒ Ольга демонстративно втянула носом воздух, посмотрела на Илью и тихо засмеялась. ‒ Ну, ты чего такой мрачный?
‒ Я всегда такой… ‒ отмахнулся он, снова выдавив улыбку. Сейчас его волновало другое: у кого перехватить денег? За квартиру уже три месяца не плачено, давно пора вернуть долг Максиму. Попросить у Ольги? Нет, ни за что. Просто стыдно ‒ за свою беспомощность, свою несостоятельность. Свое неумение вписаться в новый век. А ведь люди вписываются. Выставки у них, и картины нарасхват ‒ взять хоть того же Брюлика. Ведь чушь пишет, китч. А покупают.
Снова посмотрел на одну из своих картин. Затем перевел взгляд на соседнюю ‒ в прошлый раз ее здесь не было. И чем больше смотрел, тем тоскливее становилось на душе.
Эту картину писал Художник. Настоящий, с большой буквы. Отличная техника. Илья понимал, что придраться просто не к чему. Но кроме техники было и что-то еще. Была душа, было что-то, притягивающее взгляд. На картину хотелось смотреть и смотреть. И сюжет вроде бы не ахти какой ‒ лесное озеро. Темная вода с белыми пятнами кувшинок, березы по берегам. Зелень трав. Обычный, сотни раз обыгранный сюжет. А картина смотрится, она живая. Посмотрел на свою ‒ на душе стало еще гаже.
На его картине был изображен букет роз в роскошной лепной вазе. Хорошо написано, технично. И рама красивая ‒ на заказ делали. Илья очень надеялся, что эту картину возьмут для какого-нибудь офиса. Все сделано на высшем уровне, и, тем не менее, Илья ощущал, как от картины веет мертвечиной. Нет в ней жизни, пустая она. Лубочная картинка. Хоть в золотую раму вставь ‒ ничего не поможет.
‒ Твоя? ‒ раздался рядом тихий голос Ольги.
‒ Да… ‒ тихо ответил он, невольно чувствуя стыд.
‒ Я так и поняла.
Вроде и не сказала ничего плохого ‒ а слова резанули по сердцу. Снова взглянул на лесное озеро. Затем на букет. В чем разница? Почему та картина радует глаз, а от его работы веет мертвечиной? Или он и в самом деле бездарность? И никакая техника не может компенсировать отсутствие таланта? Того неуловимого, что вдыхает в картину жизнь?..
Подошел к Ольге ‒ та разглядывала в витрине краски.
‒ Ты прости, меня ждут в одном месте, ‒ сказал он, чувствуя себя удивительно гадко. ‒ Звони при случае… ‒ сунув девушке в руку визитку, натянуто улыбнулся, повернулся и торопливо пошел к выходу. Боялся, что окликнет его ‒ не окликнула.
Выйдя на улицу, пошел по тротуару, сжимая в руке сложенный зонтик и не замечая льющейся с неба воды…
Он всегда хотел рисовать. Началось это совсем глупо: ему было лет десять, он вместе с двоюродными братьями, Костей и Юрой, гостил у бабушки. Родители подарили им альбомы для рисования и новенькие фломастеры. Расположившись в комнате прямо на полу, все трое начали рисовать. Костя предложил нарисовать «Аврору» ‒ у кого лучше получится? Разумеется, Илья не мог не принять вызов. Высунув кончик языка, сосредоточенно выводил корпус судна, орудия, надстройки. Не забыть флаг со звездой и якорь…
Увы, именно тогда он и проиграл в первый раз. Причем проиграл позорно, с треском. Показав свой рисунок, не смог сначала даже понять, над чем смеются братья. А осознав, густо покраснел. Он забыл нарисовать у крейсера трубы.
Именно тогда Илья и дал себе зарок стать лучшим. Вернувшись домой, он сам записался в художественный кружок. Мама не могла нарадоваться. С той поры в его школьном ранце всегда лежали альбом для рисования и акварельные краски, а урок рисования в школе стал самым любимым. И вроде бы у него неплохо получалось: его хвалили, ставили пятерки. Илья с удовольствием ходил по музеям, часами простаивал у картин, пытаясь понять секреты мастерства. Почему на этой картине все гладенько, а на той краска висит кусками? Некрасиво? Да. Но отойдешь подальше, и совершенно безобразные мазки превращаются во что-то чудесное. Это казалось мистикой.
Неудивительно, что после школы Илья поступил в художественное училище. Поступил без труда ‒ к тому времени он и в самом деле рисовал весьма сносно. Затем были годы учебы, начало которых совпало с развалом Союза, были надежды на блистательную карьеру. Была и первая любовь, еще на первом курсе ‒ Илья всякий раз улыбался, вспоминая, как мастерски соблазнила его та девчонка. Предложила ему нарисовать ее портрет у нее дома. Илья согласился ‒ личико у Марины было симпатичное. Ее родителей не оказалось дома ‒ уехали на дачу. Наедине с девушкой, да еще такой красивой, Илья чувствовал себя весьма скованно. Марина прекрасно понимала это, а потому, не без вызова в голосе, предложила нарисовать ее обнаженной. «Или слабо?» ‒ добавила она, и Илья не смог отказаться. Не без грации раздевшись, Марина улеглась на диван. А он, красный от смущения, дрожащей рукой пытался что-то выводить на листе бумаги. Ничего не получалось. Когда Марине это окончательно надоело, она поднялась, взяла его за руку и потянула к дивану…
Рисунок так и не был закончен. Тем не менее, Илья остался вполне доволен проведенным временем. После этого они встречались с Мариной еще пару месяцев ‒ до тех пор, пока она не нашла себе кого-то другого.
А потом умер отец. Умер внезапно, прямо на работе ‒ остановилось сердце. О тех днях Илья не любил вспоминать, они прошли как в тумане. Год спустя мама уехала в деревню к своей сестре ‒ сказала, что ей там будет лучше. Сыну оставила квартиру ‒ в надежде, что женится, что все у него будет хорошо. Увы, он до сих пор так и не оправдал ее ожиданий…
По голове скользнула ветка. Пригнулся ‒ и только тут осознал, что идет по аллее в сторону дома. Провел рукой по волосам, стряхнул дождевые капли. Вспомнив о зонтике, раскрыл его. Затем снова закурил.
Жизнь не удалась. Идя домой, Илья понимал это все отчетливее. Через месяц ему тридцать три ‒ возраст Христа. И чего он добился за эти годы? Ничего. И уже никогда не добьется…
Дома он включил во всех комнатах свет, не в силах выносить давящий сумрак. Вошел в мастерскую, остановился у станка. Мрачно взглянул на незаконченную картину. Да, это не девушка с веслом. Но что-то очень похожее. Бездарная работа бездарного художника.
Пройдя на кухню, долго сидел у окна, дымя сигаретой и глядя отсутствующим взглядом сквозь покрытое дождевыми каплями стекло.
Ему было грустно. Илья вспомнил Валеру ‒ учились вместе на одном курсе. Хороший верный друг. Никогда особо не блистал, но что-то в его работах было. В девяносто восьмом уехал в Москву, имея в кармане сто долларов. Безрассудство? Тогда Илья думал именно так. А пару недель назад узнал от Максима, что Валера уже давно стал известным столичным художником. Выставляется даже за рубежом. Женат, имеет аж троих детей. А главное, по-настоящему счастлив.
Все правильно ‒ люди как-то устраиваются. Даже те, которые кувшин нарисовать не могли. Взять хоть Брюлика ‒ его же чуть не отчислили со второго курса. Но вывернулся, доучился. Сейчас разъезжает на шикарной машине, водит дружбу с первыми лицами города. Почему, за какие заслуги? Несправедливо…
Идти в мастерскую не хотелось ‒ работа вызывала отвращение. Пройдя в спальню, Илья рухнул на кровать, закрыл глаза. Душу вновь захлестнуло отчаяние.
Неудачник. НЕУДАЧНИК. Даже часы на стене выговаривали это слово своим тиканьем: «НЕ-У-ДАЧ-НИК».
На улице послышался чей-то смех. Он доносился через приоткрытую форточку ‒ Илья рывком поднялся и захлопнул ее. Снова лег.
Не хотелось думать. Вообще ни о чем. Это было бы здорово ‒ не думать. Мысли подобны заразе ‒ так и норовят пролезть в сознание. Можно избавиться от тараканов, вшей, клопов, соседей. Но избавиться от мыслей…
Он только-только задремал, когда под окном раздался гудок машины. Сонно помянув недобрым словом разбудившего его урода, лениво приподнялся, сел на кровати. Взглянул на часы ‒ четверть восьмого. Утро или вечер? Вечер.
Сунув ноги в тапочки, пошел в туалет, затем снова сидел на кухне и курил, думая о том, где раздобыть денег. У Максима не занять ‒ уже и так ему должен. А больше и не у кого.
Захотелось куда-нибудь сходить. Неважно, куда. Да и дождь вроде закончился…
Десять минут спустя Илья уже медленно шел по улице. Шел без цели, без направления. Шел, стараясь не смотреть на людей.
Он бродил по городу больше часа. И лишь когда совсем стемнело, понял, что надо возвращаться. Перейдя улицу, направился к дому, с раздражением думая о том, что вынужден ходить пешком, экономя даже на автобусе. И так все последние годы. Но почему так произошло? Да, плохие у него картины. Но ведь не хуже того убожества, коим заполнены художественные салоны. Так почему ничтожества вроде Брюлика процветают, а ему нечем заплатить за квартиру?
Илья проходил мимо ресторана. Яркого, блистающего огнями. С дорогими иномарками у входа. Остановился закурить, хмуро глядя на это великолепие. Вроде вот оно, рядом. А как на другой планете. «Киса, мы с вами чужие на этом празднике жизни…»